Очередная попытка сделать обзор жизни и эпохи Жана Кальвина не нуждается в оправдании. Религиозная, социальная, экономическая и культурная обстановка, окружавшая этого выдающегося человека, всегда будет предметом тщательного исследования, потому что исчерпать эту тему нельзя. Кальвину принадлежит судьбоносная роль в истории Европы: его деятельность преобразила жизнь отдельных людей и облик целых институтов на заре Нового времени, когда западная цивилизация начала приобретать свои отличительные черты. Вдобавок к этому за последние годы наше знание и представление о европейской Реформации в общем и о Кальвине в частности значительно углубилось, что позволило по-новому посмотреть на мир Кальвина и его роль в нем.
Сегодня уже никто не рассматривает историю как набор биографий великих людей. Тем не менее отдельные люди, такие, как Кальвин, Маркс и Ленин, все-таки оказали достаточно значимое влияние на исторический процесс, а это означает, что в таком подходе к истории есть доля правды. Идеи и мировоззрение Кальвина, а также созданный им уклад жизни оказались настолько жизнеспособными, что привели к формированию и развитию целого движения, не ограниченного историческим местом жизни реформатора и его личностными качествами. Кальвин стал выдающейся фигурой прежде всего, хотя и не исключительно, потому что он был религиозным мыслителем. Можно было бы назвать его богословом, но это слово утратило свою точность из-за современных ассоциаций. Богословы в нынешнем понимании — это люди, лишенные всякой значимости как в церковном, так и в научном сообществах, и их аудитория ограничивается узким кругом их коллег, а их идеи и методы, как правило, позаимствованы из других научных дисциплин. Оригинальность, сила и влияние религиозных идей Кальвина не позволяют нам говорить о нем только как о богослове — хотя он, безусловно, являлся таковым, — точно так же, как недостаточно будет назвать Ленина всего лишь политическим идеологом. Поразительная способность Кальвина к усвоению языков, средств коммуникации и идей, его осознание важности роли организации и социальных институтов, а также его интуитивное понимание религиозных потребностей и возможностей своей эпохи позволили соединить религиозную мысль и действие, благодаря чему кальвинизм стал чудом своей эпохи.
Чтобы хотя бы в некоторой степени понять религиозную, политическую, социальную и экономическую историю Западной Европы и Северной Америки XVI и XVII веков, необходимо познакомиться с идеями этого мыслителя, их творческим переосмыслением и проникновением в сочинения его ранних последователей. Благодаря неординарной способности к переменам и одаренности его коллег, сподвижников и преемников идеи Кальвина превратились в одну из мощнейших интеллектуальных сил в истории человечества, вполне сравнимую по своему влиянию с более поздним историческим явлением — марксизмом. Немецкий социолог-религиовед Эрнст Трельч предположил, что только дважды в истории христианству удавалось коренным образом преобразить человеческую культуру и цивилизацию: в Средние века при помощи схоластического синтеза Фомы Аквинского и в начале Нового времени под влиянием кальвинизма. Таким образом, изучать Кальвина и его наследие означает исследовать один из редких моментов в современной истории, когда христианство формировало общество, а не приспосабливалось к нему.
Хотя в кальвинизме отчетливо различается его религиозное ядро, следует отметить, что он не является чисто религиозным движением. Как снежный ком, катящийся вниз с высокой горы, кальвинизм вбирал в себя дополнительный материал и интегрировал его в свою сущность, что, возможно, несколько растушевывало основной исходный материал и, как следствие, изменяло форму и облик движения. Даже сегодня идеи этого движения по-прежнему в той или иной форме оказывают влияние на западную культуру, хотя не все это признают. Поскольку западный капитализм, по сути, покоится на основании кальвинизма, вполне справедливо будет утверждать, что даже сам марксизм должен вступить в диалог с женевским наследием Запада.
Говорить о Кальвине — значит говорить о Женеве. Хотя выражение «Женева Кальвина» может быть неверно истолковано (обычно читатель неправильно понимает положение Кальвина в городе и меру свободы его действий), оно хорошо тем, что подчеркивает тесную связь человека с городом. Вклад Кальвина в развитие и благосостояние Женевы, иногда даже порождающий легенды вокруг этого города, является общепризнанным историческим фактом. Однако, если Кальвин сформировал Женеву, верно также и то, что Женева сформировала Кальвина. Влияние города на этого человека тонко и многогранно, и, возможно, оно невелико по сравнению с влиянием самого Кальвина на жизнь Женевы. Тем не менее это влияние имело место; оно поддается историческому исследованию и богословской оценке. Убежденность Кальвина в том, что христианство не занимается абстрактным теоретизированием, а непосредственно затрагивает социально-политическую жизнь государства, неизбежно вызывает вопрос о том, была ли ситуация в Женеве нормативным воплощением теоретических рассуждений Кальвина. В каком-то смысле Женева стала осуществлением представлений Кальвина о граде Божьем. Учитывая вероятность этого предположения, настоящая работа преследует цель проследить скрытое влияние сложившихся в Женеве экономико-политических условий и мировоззренческих установок на мышление ее ведущего реформатора. Некоторые важнейшие аспекты мысли Кальвина могут в конечном итоге быть отражением политики, образа жизни и мировоззрения Женевы того времени.
Я с большим удовольствием пишу такую книгу, потому что, как мне кажется, демонизирование прошлого вышло из моды. Привычные стереотипы прошлого, изображающие Кальвина кровожадным диктатором, а кальвинизм — бездумным моральным ригоризмом, уже канули в Лету, хотя время от времени в какой-нибудь статье они все же проскальзывают. Понятно, что такого рода книга должна развенчать целый ряд мифов о Кальвине и его наследии. Таким образом, следует отметить, что всемирно известное описание Кальвина Стефаном Цвейгом как «диктатора Женевы», un homme sans coeur et sans entrailles (фран. ‘человек без сердца и внутренностей’), который правил этим несчастным городом железной рукой, лишено исторического основания, не согласуется с очевидными фактами истории и проистекает из непонимания женевской системы власти и процедуры принятия решений.
Равным образом, мнение о том, что кальвинизм, или его английский вариант — пуританство, отравлял жизнь бедным горожанам, был интеллектуально неинтересен и не имеет никакого значения для западной цивилизации — во многом обязано своим появлением стараниям оппонентов Кальвина, которые по понятным причинам стремились дискредитировать кальвинистское движение. Представители «высокой церкви», принадлежавшие к партии тори, также описывали Кальвина резко негативно. Но их критика — это не что иное, как защитная реакция, вызванная тем, что кальвинизм воспринимался как серьезная угроза для политического и религиозного статус-кво. Эти опасения подтвердились в ходе гражданской войны в Англии, кульминацией которой стала военная победа кальвинистов. Кальвинизм с его убедительным политическим видением о граде Божьем бросил серьезный вызов имущественным интересам церкви и государства в Англии XVII века. Стереотип консерваторов и представителей «высокой церкви» о кальвинизме, который покоится на довольно шатком историческом основании, до сих пор продолжает оказывать влияние на критиков кальвинистского движения. В своем блестящем труде о пуританской семье Эдмунд Морган отмечает следующее:
Вопреки распространенному мнению пуритане не были аскетами. Хотя они постоянно твердили, что падший человек в суете неправильно использует творение, они никогда не призывали носить рубашки из волос и есть черствый хлеб. Они любили вкусно покушать и хорошо попить, а также ценили домашний уют. С одной стороны, пуритане с легкостью переносили тучи комаров, но с другой, им было чрезвычайно трудно пить воду, когда заканчивалось пиво.
Не был кальвинизм и противником интеллектуального прогресса. За последние сто лет отношение Кальвина к гелиоцентрической теории Солнечной системы Коперника не раз становилось предметом насмешек. В своей полемической книге «История борьбы науки с богословием» (History of the Warfare of Science with Theology, 1896 г.) Эндрю Диксон Уайт резко писал:
В своем комментарии на Бытие Кальвин решил действовать первым, осудив тех, кто утверждал, что Земля не находится в центре Вселенной. Он решил этот вопрос, сославшись на известные слова из первого стиха девяносто третьего псалма, и задал вопрос: кто отважится поставить авторитет Коперника выше авторитета Святого Духа?
Это утверждение раболепно повторяют практически все последующие авторы, пишущие на тему «религия и наука», например Бертран Рассел в своей «Истории западной философии». Тем не менее можно категорически заявить, что Кальвин не писал таких слов и не выражал таких настроений ни в одном из дошедших до нас произведений. Первым, кто в своих сочинениях стал утверждать с характерной для него голословностью, что Кальвин произнес эти слова, был англиканский богослов XIX века, декан Кентерберийский Фредерик Уильям Фаррар (1831—1903). Наши современники считают, что именно так Кальвин относился к науке. Далее мы увидим, насколько глубоко такие мифы укоренились в нашем восприятии Кальвина. Весьма печально, что представления о характере реформатора настолько искажены и что все еще широко распространено мнение, будто Кальвин и кальвинисты — это закостенелые противники нового знания, появляющегося благодаря развитию естественных наук.
Задача настоящей книги не в том, чтобы хвалить или осуждать Кальвина и его культурное наследие, а в первую очередь в том, чтобы определить природу и масштабы этого наследия. Это попытка продемонстрировать жизненную силу выдающейся личности, а также проследить зарождение и развитие идей Кальвина и их влияние на западную культуру. Я писал эту книгу, исходя из убеждения, что Кальвин не святой и не злодей, что его личность заслуживает внимания любого исследователя, который занимается изучением истории современного мира в целом и западной культуры в частности. В помощь читателю предлагается словарь богословских и исторических терминов, частое использование которых неизбежно в работе такого рода. Разъяснить такие термины в тексте часто не представляется возможным, поэтому я прошу читателя обращаться к словарю.
Появлением этой книги я обязан многим. Хочу выразить признательность Британской академии за выделенную мне щедрую исследовательскую стипендию, благодаря которой я смог изучать раннюю швейцарскую Реформацию на более глубоком уровне. Также я благодарен руководству Оксфордского университета за присуждение мне стипендии имени Дениера и Джонсона для поездки за границу, что позволило мне исследовать тему позднего Возрождения и ранней Реформации в ряде европейских исследовательских центров. Кроме того, я признателен администрации колледжа Уиклиф-холл при Оксфордском университете за предоставленный мне отпуск и за освобождение от преподавательских обязанностей на время данного исследования. Я особенно благодарен руководству следующих учреждений за их гостеприимство и предоставленное мне право свободно пользоваться их завидными фондами: Национальная центральная библиотека, Библиотека факультета искусств и философии, Лаврентьевская библиотека (Флоренция); Государственный архив, Публичная университетская библиотека и Институт истории Реформации (Женева); Институт исторических исследований (Лондон); Бодлеанская библиотека (Оксфорд); Национальный архив, Университетский архив, Национальная библиотека и Музей истории Франции (Париж); Городская библиотека Радиана (Санкт-Галлен); Городской архив и библиотека, Национальная университетская библиотека (Страсбург); Австрийская национальная библиотека и университетская библиотека (Вена); Институт истории швейцарской Реформации, Государственный архив и Национальная библиотека (Цюрих). Также хотелось бы выразить особую благодарность профессору Фрэнсису Хигману, директору Института истории Реформации в Женеве, за неоценимые критические замечания по поводу чернового варианта текста книги. Что же касается фактических ошибок и неверного истолкования фактов, за них я лично несу полную ответственность.
Содержание
1. Введение
Необходимость реформ
Рождение загадки
2. Париж: формирование мышления
Неопределенность, связанная с парижским периодом в жизни Кальвина
Коллегия Монтегю
Учеба Кальвина в Париже
Интеллектуальные движения во Франции...
Париж увлечен лютеранством
3. Время блужданий: Орлеан и знакомство с гуманизмом
Природа гуманизма
Юридический гуманизм во Франции
Комментарий на сочинение Сенеки
Париж в 1533 году
Речь на День всех святых
4. От гуманиста к реформатору: обращение
5. Женева: первый период
Реформация как городской феномен
Женева до Кальвина
Кальвин прибывает в Женеву
Страсбургское изгнание, 1538—1541 годы
Возвращение в Женеву
6. Женева: укрепление власти реформатора
Кальвин и женевское правительство
Консистория
Дело Сервета
Перелом 1555 года
Причины успеха Кальвина
7. Христианство по Кальвину: средство коммуникации
Убеждающая сила Божьего Слова
Кальвин и французский язык
«Наставление в христианской вере»
8. Христианство по Кальвину: идеи
Приоритет «Наставления»
Структура мысли Кальвина
Обзор «Наставления» 1559 года
9. Проникновение идей Кальвина во Францию
Растущее влияние Кальвина во Франции
Люди из Женевы
Политическое влияние кальвинизма во Франции
Социальная структура французского кальвинизма
10. Зарождение движения
Urbi et orbi (городу и миру): распространение влияния Кальвина
От Кальвина к кальвинизму
Религиозная система
11. Участие в жизни мира: кальвинизм, труд и капитализм
Тезис Вебера
Ранний женевский капитализм
Взаимосвязь кальвинизма и капитализма во Франции
Кальвинистская трудовая этика и капитализм
12. Кальвинизм и формирование современной западной культуры
Религиозное обоснование экономически активного поведения
Кальвин и развитие естественных наук
Феномен американской гражданской религии
Кальвинизм и естественные права человека
Необходимость реформ
Рождение загадки
2. Париж: формирование мышления
Неопределенность, связанная с парижским периодом в жизни Кальвина
Коллегия Монтегю
Учеба Кальвина в Париже
Интеллектуальные движения во Франции...
Париж увлечен лютеранством
3. Время блужданий: Орлеан и знакомство с гуманизмом
Природа гуманизма
Юридический гуманизм во Франции
Комментарий на сочинение Сенеки
Париж в 1533 году
Речь на День всех святых
4. От гуманиста к реформатору: обращение
5. Женева: первый период
Реформация как городской феномен
Женева до Кальвина
Кальвин прибывает в Женеву
Страсбургское изгнание, 1538—1541 годы
Возвращение в Женеву
6. Женева: укрепление власти реформатора
Кальвин и женевское правительство
Консистория
Дело Сервета
Перелом 1555 года
Причины успеха Кальвина
7. Христианство по Кальвину: средство коммуникации
Убеждающая сила Божьего Слова
Кальвин и французский язык
«Наставление в христианской вере»
8. Христианство по Кальвину: идеи
Приоритет «Наставления»
Структура мысли Кальвина
Обзор «Наставления» 1559 года
9. Проникновение идей Кальвина во Францию
Растущее влияние Кальвина во Франции
Люди из Женевы
Политическое влияние кальвинизма во Франции
Социальная структура французского кальвинизма
10. Зарождение движения
Urbi et orbi (городу и миру): распространение влияния Кальвина
От Кальвина к кальвинизму
Религиозная система
11. Участие в жизни мира: кальвинизм, труд и капитализм
Тезис Вебера
Ранний женевский капитализм
Взаимосвязь кальвинизма и капитализма во Франции
Кальвинистская трудовая этика и капитализм
12. Кальвинизм и формирование современной западной культуры
Религиозное обоснование экономически активного поведения
Кальвин и развитие естественных наук
Феномен американской гражданской религии
Кальвинизм и естественные права человека
Комментарии
Отправить комментарий